...[/i] Раньше я вел Дневник, и чем чаще в него заглядывал - тем больше убеждал себя, что передо мной зеркало. Как-то утром даже их перепутал (ухмылялся потом), и дневник с того дня стал зеркалом. Подглядывал за мной, подгонял, заставлял собирать мыслишки в кучку, чтоб они не разбежались. И повторял из Вяч.
Иванова: [i]«Я - на дне своих зеркал. Я – пред ликом чародея…» ...Раньше... Раньше я вел Дневник, и чем чаще в него заглядывал - тем больше убеждал себя, что передо мной зеркало. Как-то утром даже их перепутал (ухмылялся потом), и дневник с того дня стал зеркалом. Подглядывал за мной, подгонял, заставлял собирать мыслишки в кучку, чтоб они не разбежались. И повторял из Вяч.Иванова: «Я - на дне своих зеркал. Я – пред ликом чародея…» . Глядя в зеркало-дневник, ощупывая бороду после стрижки, мне отчаянно хотелось сохранить свое лицо на этом зеркале. Что за блажь? Зачем? Кому нужны мои записи? Ответ нашелся. Через сотни лет в этот потрепанный блокнот заглянет веснушчатое лицо моего правнука. Мы будем нереальны, а блокнот раскроет нашу реальность, из глубины веков, тому мальчику будущего... Нужно только изложить на бумаге свою историю. Настал момент, когда мои предположения о будущем Дневника нашли оправдание... Случайно в моих руках появилась книга, написанная на свитках эмакимоно, в конце 10 века нашей эры. Сэй-Сёнагон «Записки у изголовья». Читатель тоже определит ее в изголовье. Не иначе, ведь женщина из раннего Средневековья раскрывает перед тобой свою душу, - пишет так, что человек открывший Дневник немедленно ощутит: фрейлина императрицы разговаривает с ним, именно с ним, человеком электронных технологий. В Дневнике передо мной предстает автор, по силе отваги и откровения опередивший свою эпоху на столетия... Не случайно десятки романов, написанных женщинами японского раннего средневековья с увлекательной фабулой, оставили после себя лишь названия. А эти записки - на вес золота. Она знала, что творчество и его восприятие как две половинки целого,- такова японская эстетика. Все сцены во дворце в Киото реальны, а герои - это исторические личности, причем в неприглядном свете. Она высмеивает их поступки. Придворная дама не указывает свою фамилию Киёвара, но подписывает Дневник своим дворцовым прозвищем (где Сёнагон означает низший чин в иерархии), и хранит записки у себя в изголовье кровати, рискуя быть разоблаченной и жестоко наказанной. Ради чего она это делает? Мы не найдем ее фамилию, нет упоминаний ее мужчин и детей, не найдем и ее лица, хотя она из знатной семьи, ее отец - поэт. Ее портрет мы увидим только со спины? В душе ее идет борьба. И она продолжается сегодня: здесь и сейчас. "Эту книгу замет обо всем , что прошло перед моими глазами и волновало мое сердце, я написала в тишине и уединении моего дома, где, как я думала, никогда никто ее не увидит". Только и могу сказать: жаль, что книга моя увидела свет, - Сэй-Сёнагон Дневник фрейлины японской императрицы Тэйси возник при очень странных обстоятельствах. Вот как описаны они в Послесловии книги. «Однажды его светлость Корэтика, бывший тогда министром двора, принес императрице кипу тетрадей.- Что мне делать с ними? -недоумевала государыня. - Для государяуже целиком скопировали "Исторические записки".- А мне бы они пригодились для моих сокровенных записок у изголовья,- сказала я.- Хорошо, бери их себе, - милостиво согласилась императрица. Так я получила в дар целую гору превосходной бумаги. Казалось, ей конца не будет, и я писала на ней, пока не извела последний листок, о том, о сем, - словом, обо всем на свете, иногда даже о совершенных пустяках». Это Дневник откровений обо всем. О том, что красиво (скажем, ребенок, который ест землянику) и что вызывает чувство брезгливости (женщина, дурная собой). О том, кто с кем в любовных связях, и о том, что «покидая на рассвете возлюбленную, мужчина не должен слишком заботиться о своем наряде. Не беда, если он небрежно завяжет шнурок от шапки, если прическа и одежда будут у него в беспорядке, пусть даже кафтан сидит на нем косо и криво…». От дворцовой хроники до величественных явлений природы - все оказывалось на кончике ее кисти, ироничной кисти. Она иронично напишет: «Трудно не капнуть тушью». Она признается о книге: "Кое-что в ней сказано уж слишком откровенно». Но главное, Сэй-Сёнагон станет свидетельницей того, как 14-летняя Тэйси - дочь канцлера Мититака была отдана замуж за 10-летнего императора Итидзё. Ее отец вскоре скончался - началась борьба за власть между сыновьями. Один из них - Корэтика, был застигнут в покоях сестры-императрицы - и звезда Тэйси закатилась. Императрицу постригли в монахини, дворец сожгли, но император не отпускал, и она - образ отверженной красоты, будет жить в служебных постройках, пока ее, совсем еще юную, не настигнет смерть, при родах в 1000 году. У нее останется трое малолетних детей. Сэй-Сёнагон пишет. Символы, как и в китайской манере письма идут сверху вниз, раскрывая чудесный образ жизни японского императорского двора, но еще и образ луны в призрачной дымке, и образ любимой кошки императора. Кисть филигранно выводит символы (достояние вечности), и не выводит знаки препинания (они не использовались в письменности того времени). Потом она исчезнет из Дворца, навсегда. Но наша средневековая "хулиганка" успеет совершить свою главную провокацию: «Тюдзе Левой гвардии Цунэфуса, в бытность свою правителем провинции Исэ, навестил меня в моем доме. Циновку, поставленную на краю веранды, придвинули гостю, не заметив, что на ней лежала рукопись моей книги. Я спохватилась и поспешила забрать циновку, но было уже поздно, он унес рукопись с собой и вернул лишь спустя долгое время. С той поры книга и пошла по рукам». Она конечно разыграла эту сцену как по нотам, и с тем человеком, который более всего претендовал на достижение поставленной ею цели. "Книга пошла по рукам", - чтобы в дальнейшем и по векам... Как познать ту, которая скрывалась под прозвищем Сэй-Сёнагон? В минуты усталости, тревог и беспокойств текст раздумий фрейлины императрицы из Средневековья, цвет книжной обложки в оранжевых пастельных тонах, шуршание офсетной бумаги страниц, рисунки черного цвета изящной кистью... - все это будет ублажать любого обладателя книги. Эта книга не может приесться. «Неужели хоть один человек скажет, что цветы вишни ему примелькались, потому что они распускаются каждый год?» ...Только читать ее, как и слушать музыку, нужно ночью, когда в японском садике журчит вода, и когда не видны лица людей. «Музыку хорошо слушать ночью. Когда не видны лица людей». -Твой блокнот, Сэй-Сёнагон, - это пещера, где ты прячешь свои амбиции и желания, где прячешь слова, которые не сказала и чувства, в которых не призналась. Этот Дневник о том, что ты хотела сказать, но не скажешь никогда. Я понимаю, к чему твои слова: «Немногословие прекрасно» -Ты Пещера, Сэй-Сёнагон, твои зубы-сталактиты. В тебе брызжут потоки воды. Нырнуть в тебя? Пещерное озеро глубокое, дна не достигну, но хочу, - ты заигрываешь с читателем, живущим через тысячу лет, увлекаешь, водишь его за нос, ты так много скрываешь желаний. Я не прощаюсь с придворной дамой и изумительным писателем Сэй-Сёнагон, пока она не взмолится об этом «Спустился вечерний сумрак, и я уже ничего не различаю. К тому же кисть моя вконец износилась». Источники утверждают: она покинула дворец в конце 1000 года, сразу после смерти ее любимой императрицы. Есть предположение: запись в Дневнике о "Саде возле обветшалого дома" - это запись о том самом ветхом жилище, куда она вынуждена была удалиться на склоне лет, но это только предположение. Она скрылась от нас на века. Поэтому мы вынуждены тихо оставить ее в прекрасном времени ожидания событий второго тысячелетия нашей эры. "Луна глядит сквозь старую дощатую крышу. И всю ночь слышится тихий шум легкого ветра..." Пишите. Подписывайтесь на канал. И заходите в гости! Источник
Свежие комментарии